Хроники Коронавируса - Часть шестая: Тайная жизнь
В ШЕСТОЙ ЧАСТИ НАШЕЙ НОВОЙ СЕРИИ, МАРИЯ ВАРДЕНГА ПИШЕТ О СИЛЕ ВОЛЯ И ВЕРЫ
Ну что же, долгожданный пик, о котором так долго предупреждали ученые, наступил. Больше 10 тыс заболевших в день. У каждого есть кто-то из знакомых, кто болеет. Заболела подруга Ася. Лежит без голоса. У Аси шестеро детей. Волнуюсь.
Смотреть на графики нервно. Слушать новости – проблематично. Вчера посмотрела большое интервью экономиста Андрея Илларионова, в котором излагалась его версия происходящих событий. Версия эта меня удивила. Оказывается, Уханьский институт вирусологии – и в частности, особая программа изучения межвидовых мутаций вируса – была международным проектом, на который выделяли целевые средства и Соединенные Штаты, и Европа, в частности, Франция. Версия о волшебном перелете вируса от летучих мышей через панголинов к людям, на так называемом мокром рынке, не выдерживает критики. Согласно версии Илларионова, вирус имеет четкое искусственное происхождение, он генерирован в лаборатории, из которой каким-то образом произошла утечка. Таким образом, считает он, мы имеем дело с эпидемией, спровоцированной вышедшим из под контроля биологическим экспериментом.
Это, безусловно, новая реальность неведомого нам мира, воплотившееся предсказание футурологов о человеке, попадающем в рабство к собственным изобретениям. Плод человеческих рук и интеллекта в один прекрасный день вырывается на волю и начать программу уничтожения хозяина. Эта версия происходящего активно обсуждается в прессе во всем мире, она не поддерживается научным сообществом – но Российский экономист преподносит ее как дело доказанное.
героя фильма призывают на учебные сборы, где он должен будет присягнуть на верность Фюреру… для его это – клятвопреступление
Вчера посмотрела фильм Терренса Малика «Тайная жизнь» – биографическая история Франца Егерштеттера, отказавшегося служить в нацистской армии и казненного за это в 1943 году. Новое житие. Райские, идиллические альпийские пейзажи – лужайки, водопады, стада овечек, ручной ослик, мельница… Идеальная семья героя, Франца: любящая жена, трое девочек и одинокая старшая сестра, приехавшая помогать жене.
Счастливая спокойная жизнь: натуральное хозяйство, послушание мужу, каждый день – чтение Евангелия, каждое воскресенье – служба. Но начинается 1939 год, и героя призывают на учебные сборы, где он должен будет присягнуть на верность Фюреру, а затем идти на войну – убивать.
Для Франца это – клятвопреступление. Поначалу он думает бежать, но в маленькой деревне, где каждый знает соседа и все его действия видны, как на ладони, затея эта кажется малореальной. Франц решает идти на сборы, но ни в чем не отрекаться от Христа: быть верным в малом, и верным до конца.
На сборах Франц мучительно пытается прокалывать штыком соломенный муляж, марширует в строю и выполняет команды. Но когда дело доходит до присяги, он молчит. Клятва верности Фюреру, в его глазах, – предательство Христа. Каким-то чудом эпизод этот не обращает на себя внимание командывания. Франц возвращается домой, супруги радуются. Но вскоре герою приходит повестка.
На сей раз личная клятва Фюреру оказывается непременным условием для поступления на службу. Тот, кто не может эту клятву произнести, отправляется вместо поля боя в тюрьму.
О чем будет писать и читать человечество после такого испытания?
Больше трех лет провел Франц Егерштеттер в тюрьмах. Его уговаривали пойти служить в госпиталь – но и от этого варианта он отказался: госпитали ведь тоже обслуживали неправедный процесс войны. Франц не мог отречься от своих убеждений, клятвы не преступил – и был казнен...
Эта тайная история частного сопротивления никому долгие годы не была известна. Пока не умерла жена, оставившая дневник. По нему и снят фильм, где тихая жизнь маленького человека, не влияя не ход истории, позволяет ему сохранить самоуважение и остаться собой...
Больше всего я читаю сейчас рассуждений о дискурсах, которые будут главенствовать после пандемии. О чем будет писать и читать человечество после такого испытания? Изменится ли оно, и если да, то как. Думаю, что главным вопросом станет именно этот. Возможно ли в состоянии тотального кризиса и страха сохранить у себя в душе райские альпийские луга. Остаться, в конечном итоге, собой.
«Скучали вы в деревне на карантине?» – спрашивала Пушкина Бутурлина. «Некогда было. Я работал. И даже проповеди говорил.» – «Проповеди?!» – «Да, в церкви, с амвона, по случаю холеры. Увещевал их. Холера послана вам, братцы, оттого, что вы оброка не платите, пьянствуете. А если вы будете продолжать так же, то вас будут сечь. Аминь».